Классовый анализ «Малой гражданской войны» (к годовщине «октябрьских событий 1993 года»)

О «событиях 1993 года» сейчас стараются лишний раз не вспоминать. Даже за неделю до их годовщины больше говорили об августе 1991, хотя его годовщина давно прошла. Избегают говорить о «Малой гражданской» и власть, и оппозиция. И уж тем более никто из них, если даже приходится вспоминать об этом, не дает правильного классового анализа произошедшего. «Демократы» – потому что для них любое упоминание о классах вообще нож острый, «коммунисты» – потому что не могут признать, ни классовой структуры «советского общества», ни того, что осенью 1993 отстаивали интересы одной из фракций буржуазии, хотя это было именно так.

* * *

Как известно, в Советском союзе правящим классом (вернее, частью класса) была партийно-хозяйственная бюрократия – субститут западной буржуазии. Была, впрочем, и классическая буржуазия в виде «теневой» буржуазии. Эти две фракции не были четко разделены, о чем свидетельствуют многочисленные «московские», «узбекские» и прочие «дела», заканчивающиеся смещением, а то и арестами партийных бонз. Тем не менее, не было между ними и полного единства. В ельцинской России к 1993 году также сформировались две фракции буржуазии – финансово-компродорско-мафиозная и национальная. Однако, это новое деление в значительной степени было основано на старом, «советском». Финансово-компродорская бужуазия сформировалась прежде всего из теневой буржуазии СССР и связанных с ней с одной стороны партийных функционеров, с другой – криминалитета. В этот же слой влились многочисленные выходцы из низов, попавшие в верхи через криминал (именно благодаря им появилось вскоре словосочетание «новый русский»). Представители этой фракции были заинтересованы в быстром продолжении гайдаровских реформ и поддерживали Ельцина. Национальная промышленная буржуазия состояла из быстро обуржуазивающегося директората. Именно ее интересы выражал экс-президент, бывший военный летчик Руцкой и спикер парламента Хасбулатов со своими сторонниками. Не случайно одним из требований, звучавших на митинге у БД 21 сентября, был «третий вариант приватизации», то есть не продажа предприятий, а передача их в собственность бывшим их директорам. Последние не хотели допускать в свою среду «новых русских», а те в свою очередь не особо-то и умели обращаться с производством и, если им в руки попадало предприятие, спешили его обанкротить, распродать оборудование, уволить работников, а помещение сдать под склад или магазин.

Надо сказать, что нацбуржуазия не была едина, она делилась на промышленников и сырьевиков. Последние (особенно нефтегазовики) в силу большей конкурентноспособности на мировом рынке были гораздо меньше промышленников заинтересованы в обострении конфронтации, их конфликт с новыми русскими был в гораздо большей степени замешен на старом «советском» делении, нежели на экономических интересах. Тем не менее, до поры до времени, не имея в верхах своего достаточно крупного представителя (сравнимого по своему посту с Ельциным или Руцким), они выступали единым фронтом с промышленниками и именно на них прежде всего надеялись промышленники – вспомним об угрозе оставить Москву без нефти и газа. Вообще позиции промышленников и особенно сырьевиков были гораздо сильней в провинции, нежели в Москве. Это тоже, кстати, толкало сырьевиков в лагерь оппозиции – им не хотелось делиться с Москвой.

Надо отдать должное Ельцину, при всей своей взбаломошности он понимал, что нельзя устоять, опираясь только на одно крыло буржуазии, как нельзя устоять на одной ноге, а потому, в декабре 1992 года он снял с поста премьер-министра «чикагского мальчика» Егора Гайдара (автора «шоковой терапии» и «освобождения цен», основного идеолога либеральных реформ 1992 года) и поставил на его место сырьевика Черномырдина (бывшего еще в СССР министром газовой промышленности). Впоследствии это дало свои результаты.

«Демократы» любят представлять борьбу против ельцинского переворота как «коммунистический путч». Однако «коммунисты» (то есть ленинисты, и в первую очередь сталинисты) с самого начала играли в защите БД подчиненную роль. Сталинистские организации выражали интересы представителей прежде всего низовой части старого чиновничества и офицерства, не сумевших приспособиться к новой ситуации и рискующих потерять свое место в высшем классе. Часто они не выступали как самостоятельная сила, а просто поддерживали националистические организации. На почве этого в России появилось множество смешанных организаций вроде Российского общенационального союза, «казаков», Союза офицеров, вбиравших в себя как националистов, так и «коммунистов». Это движение получило название лево-правой оппозиции. Надо сказать, что и в идеологии ленинистов национализма хватало. Тем не менее, для многих националистов они все равно были лишь временными попутчиками. Троцкистов националисты вообще не переваривали (даже сталинисты относились к троцкистам лучше), отношение к сталинистам было у разных националистов различным и в целом намного лучше, чем к троцкистам, но тоже оставляло желать лучшего. Руцкой сталинистам не доверял. Несмотря на то, что среди членов РКРП и «ТрудРоссии» были участники войны в Приднестровье (а может быть, именно поэтому), Руцкой не выдал им оружия, выдав его лишь членам РНЕ, Союза офицеров и «казакам». Все это с одной стороны делает вполне логичной кличку «красно-коричневые», данную «демократами» сторонникам оппозиции (последние не остались в долгу, окрестив «демократов» «дерьмократами»), а с другой – показывает, что отношения между «красными» (если даже считать таковыми сталинистов) и «коричневыми» были далеко не безоблачными. Что же до троцкистов, то различные организации заняли различную позицию, от расклейки у БД листовок под заголовком «Ни Ельцин, ни Руцкой!» до участия в обороне в качестве «правительственной связи» (что удалось не сразу, ибо поначалу троцкистов считали «жидами» и старались к обороне не допускать).

На это противоборство буржуазных фракций наложилось возмущение ограбленного народа. К сожалению народ был основательно, что называется, «обломан» «предательством» своих бывших кумиров (Ельцина, Поповаи прочих) и в большинстве своем решил, что от добра добра не ищут и что все перемены могут быть только к худшему. Понимая, что верить вождям нельзя, люди в большинстве своем не смогли преодолеть вековую привычку идти за кем-то. Так что большинство российского народа заняло нейтральную позицию. Не случайно на референдуме, проведенном Ельциным в апреле 1993, большинство высказалось как против досрочных выборов президента, так и против досрочных выборов парламента (в то время именовавшегося «верховным советом народных депутатов»). По сути дела это был проигрыш обеих сторон, что не помешало каждой из них объявить о своей победе. Те же, кто все-таки готов был еще раз подняться на борьбу, в большинстве своем выбирали из двух зол меньшее. Таковым казались директора, которые, хоть и эксплуатировали работников, но, по крайней мере, не выбрасывали их на улицу, распродавая станки и превращая цеха в склады, либо вожди «коммунистов», ибо российские реалии вызывали ностальгию по Союзу, «разваленному дерьмократами». Это, кстати говоря, объясняет и национализм, антиамериканизм и антисемитизм большей части защитников БД.

Людей, выступивших не за Руцкого и Хасбулатова, а исключительно против Ельцина было немного, однако они были. В первый день к БД пришло довольно много анархистов, троцкистов, социал-демократов, и даже людей ни в каких организаций не состоящих, были тут и те, кто уже защищал БД в августе 1991. Некоторые из них смогли поучаствовать и в этой обороне, хотя большая их часть со временем либо разочаровалась, либо не была принята в «батальоны» и «сотни», либо была изгнана баркашевцами (членами РНЕ), взявшими на себя роль полиции. Тем не менее, именно эти люди в первый день обороны начали строительство баррикад и даже привлекли к этому делу часть «красно-коричневых». Последние в большинстве своем записывались в «подразделения» после чего просто стояли, ожидая приказов своих командиров и слушая выступавших ораторов-депутатов. Самостоятельную активность они не проявляли. Впрочем, на второй день, в строительстве баррикад уже активно участвовали и сталинисты.

* * *

Как видим, политическая ситуация в России тех дней весьма напоминала таковую в странах Третьего мира или в странах Первого мира, по какой-то причине оказавшихся в этом мире изгоями (классический пример – Веймарская Германия). И хотя для пути Гитлера у Руцкого условий не было, но для пути Мао были. Несколько анархистов и эсдеков, желая обострить конфликт и вовлечь в него большие массы народа, сочинила от имени то ли группы членов левых организаций, то ли членов группы левых организаций (точного имени история не сохранила) послание к депутатам, в коем предлагалось, во-первых, не ограничиваясь обороной БД, проводить активные митинги и демонстрации (с перекрытием дорог, блокадой административных зданий, в которых находятся сторонники президента и т. д.) в центре Москвы, а во-вторых, поднимать провинцию и, может быть, даже самим перебазироваться туда. Неизвестно, прочел ли это послание хоть один депутат, или оно было похоронено под слоем бюрократической макулатуры (а Интернета тогда еще не было), однако нельзя поверить, чтобы никому из сторонников парламента, среди которых было полноеще советских офицеров, воспитанных, в частности, на примере Кореи, Кубы, Вьетнама, чтобы никому из них независимо от письма не пришла в голову возможность начать провинциальную герилью. Причем шансы на успех таковой были весьма велики – в регионах Верховный совет поддерживали не только верхи, но и низы, частично из-за нелюбви к Москве, частично из-за того, что по провинции гайдаровско-чубайсовские реформы ударили больней, чем по столице. По воспоминаниям троцкиста из Уфы, тамошние «коммунисты» всерьез обсуждали возможность захвата власти в Уфе и похода на Москву (http://revlib.narod.ru/dim93.htm). Надо думать, что во многих других областях и автономных республиках могли быть аналогичные настроения. Главы регионов нефть и газ Москве, правда, не отключили, но свое недовольство Ельцину высказали. Появись в регионах Руцкой и его сторонники, никуда бы главы не делись, пошли бы и на более радикальные меры, а не пошли бы, можно было бы их сменить, опираясь на народ. И если депутаты или Руцкой с Хасбулатовым не захотели повторить опыт Мао Дзе-дуна и Ким Ир-сена, то этому есть две причины.

Во-первых, подобная герилья, особенно ее развязывание требует поддержки народа, а народа и.о. президента (официальный титул Руцкого, присвоенный ему депутатами) со товарищи боялся больше, чем Ельцина. Во-вторых, гражданская война была все же сопряжена с риском, шансы на успех были велики, но не абсолютны. А, как известно, лучше синица в руке, чем журавль в небе. Разница между Гитлером 1933 года или Мао 1943 и Руцким и Хасбулатовым 1993 состояла в том, что первые еще только собирались захватить власть, тогда как последние уже побывали у власти. То же относилось и к депутатам. Богач, которого грабят, как правило, не бывает столь же решителен, сколь бедный грабитель. Вспомним, что Наполеон, будучи разбит, не призвал народ к революционной войне, хотя это был бы для него единственный шанс на победу. Точно так же и обитатели БД предпочли сидеть в своем здании, уповая на то, что Ельцин будет так же нерешителен, как ГКЧП. Когда же стало ясно, что это не так, было уже поздно. С главами регионов хорошо поработал Черномырдин, говоривший, хоть и коряво, но убедительно. Его вопроса: «Вы что хотите, чтобы у вас было то же что в Москве?» оказалось достаточно, для того, чтобы главы отвернулись от Руцкого – революции они не хотели. В Москве же ситуация была явно не в пользу Руцкого. Правда, воинствующих сторонников Ельцина в Москве было меньше, чем его воинствующих противников, но, во-первых, как показали баррикады у Моссовета, желающие подраться за Ельцина все же были, а во-вторых, подавляющее большинство москвичей вообще предпочли остаться в стороне. Так что защитников БД было хотя и вполне достаточно, чтобы разогнать защитников Моссовета, но совершенно недостаточно для того, чтобы справиться с войсками. Тем более, что народу оружия так и не дали. Даже, когда начался штурм.

В результате Руцкой так же сдержал свое обещание отстреливаться до последнего патрона, как Ельцин свое обещание лечь на рельсы, и позорно сдался. Впрочем, в награду за свой позор и за отказ от журавля в небе, он скоро получил синицу или даже, пожалуй, курицу, избравшись курским (от слова «курица», или от слова «курва», автор этих строк судить не берется) губернатором. Побежденные директора тоже не прогадали. Большая их часть в конце концов получила свои заводы и рудники, хотя им и пришлось пустить в свои ряды наиболее удачливых новых русских вроде Дерипаски или Абрамовича. Некоторые из этих нуворишей, переоценив свой успех, начали вести себя слишком независимо, за что и поплатились. Кому-то пришлось улететь за границу, как Гусинскому или Беровскому, кому-то – залететь в тюрьму, как Ходорковскому с Лебедевым. Такие вот гуси-лебеди. Однако, это уже их личные проблемы, а не классовые.

В проигрыше как всегда остался народ. Во-первых, когда «демократы» говорят о злом Путине, отобравшем свободу, милостиво пожалованную добрым Ельциным, это ложь. Свободу и демократию (пускай хотя бы в буржуазном смысле этих слов) народ отвоевал сам еще при Горбачеве. И никто иной, как Ельцин буржуазные свободы отобрал, запретив несанкционированные шествия и митинги, а затем и пикеты, ликвидировав независимые (хотя бы настолько, насколько вообще возможна их независимость в буржуазном обществе) СМИ, ликвидировав остатки «народных советов» (которые при всей их ущербности в конце 90-х - начале 90-х все же иногда были неким подобием местного самоуправления). Если Путин (кстати, Ельциным и поставленный) тут что и доделал, то совсем немного, то, что Ельцин не успел. Во-вторых, продолжилось начатое еще в 1992 ограбление народа, да и по сей день продолжается. В-третьих, почувствовав силу, Ельцин решил поиграть мускулами на Кавказе, и чем это кончилось, всем известно. Существует мнение, что причиной первой Чеченской войны было проведение в Чечне приватизации не по Гайдару и Чубайсу, а по каким-то другим принципам. Верно оно или нет, судить не берусь. В любом случае то, что уверенность Ельцина в легкой победе и возвышение Грачева, обещавшего взять Грозный одним полком, явились следствием октября 1993 – факт бесспорный. Можно сказать, что войны на Кавказе начались в 1993 году в Москве. По иронии судьбы, Хасбулатов по национальности чеченец, что активно использовалось в пропаганде ельцинистов, ходивших с плакатами вроде: «Кому нужен еще один кремлевский горец?» или «Вас ждут горы, Руслан, Наркоманович!» Так что не им упрекать защитников БД в национализме – каквазофобия ничем не лучше антисемитизма.

* * *

Напоследок стоит, наверное, сказать о том, что в те дни делали действительные коммунисты – анархисты, революционные народники, левые марксисты. В 1991 году российские анархисты и народники (левых марксистов в то время в России не было, появились они уже в конце 90-х) вполне могли бы выступить как независимая сила, но вместо этого предпочли встать, да простят меня за тавтологию, на сторону одной из сторон. Исключение составила Инициатива революционных анархистов, выступившая как против ГКЧП, так и против Ельцина. В 1993 большинство оставшихся анархистов и народников понимали, что надо действовать самостоятельно, да сил уже не было. Кабы молодость да знала, кабы старость да могла! Анархисты пытались активизировать протест, строя баррикады и сочиняя «Предложения», участвовали в Левой сандружине имени Волошина, созданной народником – все это было как-то разрозненно, нескоординировано, хаотично (смешно, но баркашевца, раненного анархистом, кормили аспирином волошинцы). Впрочем, даже это лучше, чем поддержка одной из сторон или полный отказ от участия. Сейчас у леваков, если и меньше сил чем в 1991, то все равно вполне достаточно для того, чтобы в случае народного восстания или бунта участвовать в нем как самостоятельная сила. Это, кстати, прекрасно показал налет на Химкинскую администрацию. Сандружина имени Волошина показала еще один факт – анархисты могут не только работать на чуждые им организации, но и напротив, привлекать членов других организаций к анархической работе. Для этого, однако, необходимо соблюдение одного условия – привлеченные должны на время «забыть» о своих организациях и работать как независимые люди. Не случайно в сандружине имени Волошина не было ни одного вождя хотя бы даже самой мелкой «секты». А вот рядовые комсомолки, трудоросски, руцкистки – были. Учтут ли сегодняшние анархисты (включая левых марксистов и ревнародников) опыт прошлого, сумеют ли они в случае необходимости выступить независимой скоординированной силой – вопрос об этом остается открытым.

20.09.11