Про Петровых
Поверьте в правдивость моих слов,
все, что скажу я - не ложь!
На свете есть поэт Петров -
гений, каких не найдешь.
Он душу свою на куски искромсал,
вложив в стих ее, не расчет.
Как он сто лет никто не писал
и двести не будут еще.
Его стихи прочесть каждый рад,
за ними любой побежит.
Его стихи идут нарасхват -
хватают их как дефицит.
Хватают советские неокупцы,
чтоб выгодней перепродать,
Хватают завскладом и продавцы,
чтоб никогда не читать.
И книга, укутанная в переплет,
с другими становится в ряд.
Больше ее никто не прочтет -
мертвые книги стоят.
Их переплеты будто шиши
глядят в направлении лиц.
Вырванные куски души
засушены между страниц.
В свой переплет на полке большой
как в склеп упакован Петров.
Засыпаны пылью будто землей
серые трупы стихов.
А стихолюб не может никак
реальной цены наскрести
и, сунув в карман последний трояк,
вынужден молча уйти.
И дрожь пробирает до требухи,
и хочется заорать:
"Какого ж чорта ты пишешь стихи,
раз их все равно не достать?!"
Но он уходит молча, без слов
и невдомек ему,
что рядом живет другой Петров,
неведомый никому.
Петров-второй из народных средин
не выдвинулся пока.
Известен он разве что среди
болельщиков "Спартака".
Он с ними пьет в подворотнях вино,
он с ними - в воде и в огне,
он вместе с ними орет заодно
на северной стороне.
Петров-второй не пишет стихов,
считая, что ни к чему,
хоть рифмовать умеет Петров,
хоть рифма доступна ему.
Ему намекали про то как-то раз,
да он отвечал: "Смысла нет!
Написанный стих, ведь эт - не пегас,
а только егонный портрет!
Не перья, живые языки
оттачивают стих!"
Петров-второй не пишет стихи,
он сочиняет их.
Его стихи, что трясут стадион,
понятны и дураку:
Там четверть слов - ""Спартак" - чемпион"
и треть - "ура "Спартаку"".
А если про остальные сказать,
какие там они есть,
то этот стих не то, что писать,
а стыдно будет прочесть!
Но пьяный спартаковский фанат
выплевывает их через губу...
Стихи Петрова как взрывы гранат
трясут каскады трибун.
И уши, уже отвыкшие вять,
локаторами ловят их.
И стих этот может хоть тот услыхать,
кому преднозначен тот стих.
Игра закончена. Смолк дикий хор.
Зачинщики сходят в тень.
Петров-второй удалился во двор
с друзьями пить бормотень.
И снова над городом тишь да гладь,
и только судачат везде
о том, почему невозможно достать
стихов Петрова нигде.
Но на трибунах вновь кавардак -
важнейшая нынче игра,
опять на поле выходят "Спартак"
и киевские мусора.
и голосом диким, как рев быка,
стонущего с тоски,
хрипят фанатики "Спартака"
Петрова-второго стихи.